| Главная » Статьи » Истории » Пьяные |
| В категории материалов: 5 Показано материалов: 1-5 |
Сортировать по: Дате · Названию · Рейтингу · Комментариям · Просмотрам
|
Лет 15 назад я работал на крупном оборонном заводе в Севастополе. Цех большой, человек 400-500. Понятное дело, что время от времени люди умирали. Механизм похорон был отработан многолетней практикой......... |
|
Был у меня знакомый, по
кличке Шило. Кличка соответствовала
внешности: высокий,
нескладный, с наглым косым взглядом, вместо
одного зуба торчит
арматура. Как шутили у нас на районе: Цирк уехал,
а клоун остался.
Вот однажды.......... |
|
Петрович Лет 15 назад я работал на крупном оборонном заводе в Севастополе. Цех большой, человек 400-500. Понятное дело, что время от времени люди умирали. Механизм похорон был отработан многолетней практикой. Управление завода выделяло транспорт, начальник цеха спирт, а поминки - за счет профкома в заводской столовой. Назначались люди, которые скажут доброе слово об усопшем на кладбище, и те, кто будет говорить на поминках. Методика была отработана годами, но как и в любой методике, в ней были свои нюансы, которые никакой инструкцией не отражены. Их просто надо знать. Как зам. начальника цеха - ответственный за людей, я должен был контролировать весь процесс, начиная с подготовки и заканчивая развозом перебравших на поминках. После того как стало известно, что скончался очередной работник цеха, меня вызвал шеф, кратко проинструктировал и попросил не забывать про Петровича. И хотя я перешел в этот цех недавно, о Петровиче наслышан достаточно. Это был пожилой человек, мастер своего дела. На заводе его очень ценили и уважали. Но был у него маленький пунктик - он очень любил выступать на поминках. Невысокий, щупленький, он был очень скромен и незаметен в повседневной жизни, но благодаря прекрасно поставленному «левитановскому» голосу, каждые поминки становились его звездным часом. Причем ничего плохого, казалось бы, в этом не было, но здесь как раз тот самый нюанс. Чем больше Петрович выпивал, тем проникновенней становилась его речь. На тонкой грани, между тем, когда он готов был отключиться, но еще мог говорить, и происходили неприятности. Петрович, играя низами своего баса, каким-то непостижимым образом заставлял рыдать всех присутствующих. Обычно, речь сводилась к тому, что единственный человек, достойный сидеть сегодня за этим столом, как раз нынешний покойник. И всякий из нас, "отдавая дань...", "будет помнить..." и "счастлив умереть вместо покойного". В общем, рыдали все. И подвыпившие коллеги, и уборщицы из столовой. О родственниках и говорить нечего. Обычно речь Петровича заканчивалась истериками, нитроглицерином, и в особо печальных случаях - приездом бригады скорой помощи. Понятное дело, что никакому руководителю такие проблемы не нужны, поэтому Петровичу обычно давали выговориться после пары рюмок, а потом специально закрепленные за ним опекуны быстренько приводили его в бесчувственное состояние, тем самым минуя фазу красноречия. При этом был еще один нюанс в нюансе. Петрович был крепкий мужик, и перепить его было непросто. Поэтому опекунов обычно назначали из числа непьющих. Вот об этом я как раз и не знал. Старшим по Петровичу я назначил бригадира монтажников, здоровенного деревенского парня, полагая, что он-то с подшефным справится. О Петровиче я вспомнил только на поминках, когда он уже стоял с наполненным до половины стаканом, призывая к вниманию присутствующих. Это было то самое состояние, когда талант грозил заблистать во всей красе. Бросившихся к Петровичу коллег остановил слабый голос вдовы: "Пусть скажет". Вдове противиться никто не мог и Петрович заблистал. Он говорил много и ярко, капая слезами в стакан. Голос его гремел и метался под сводами столовой. Казалось, что он вещал отовсюду. Голос давил и вибрировал. Что это была за речь! Он полностью овладел аудиторией. От легкой улыбки, он ввергал слушателей в пучину рыданий. Каждый из присутствующих готов был тут же занять место покойного, чтобы тот смог еще раз обнять жену и дочек. Знавшие Петровича говорят, что это была лучшая его речь. Кашпировский отдыхал. Рыдания становились все громче и волнами перекатывались по залу. Одна половина зала рыдала на груди у другой, потом они менялись местами. Шеф приводил вдову в чувство нашатырем и исподтишка грозил мне кулаком. Петрович на внешние раздражители не реагировал - у него был бенефис. Я растолкал не справившегося с заданием бригадира. Подхватив под руки, мы уволокли Петровича из зала. Бригадир прислонил его к стене и тряс за плечи. Петрович отъезжал. Его седенькая головка безвольно моталась из стороны в сторону, иногда ударяясь о стену. Сквозь вой, доносящийся из зала, бригадир монтажников, размазывая пьяные слезы и сопли по лицу, выговаривал Петровичу: - ЧТО ЖЕ ТЫ, ГАД, НАДЕЛАЛ,.... ЧТО ЖЕ ТЫ НАДЕЛАЛ......, ТАКОЙ ПРАЗДНИК, СУКА, ЛЮДЯМ ИСПОРТИЛ! |
|
Центр города, пробки, вездесущие водители маршрутных такси |
|
24 июня. 19.30. Еду домой на метро. Рядом со мной сидит интеллигентного вида человек мужского полу, но очень крепко "под мухой". На ст. "Спортивная" он поднимается и покачиваясь выходит. Во время этого у него из кармана падает какой-то маленький листочек бумажки и "приземляется" рядом со мной на лавку. Я человек любопытный. Скашиваю глаз влево... Короче, это так называмый "Листочек твоих критических дней", используемый женщинами. По вертикали - числа, по горизонтали - дни, которые надо заштриховывать, отмечая тем самым ЭТИ дни. Так вот, там квадратики были заштрихованы ЧЕТЫРЬМЯ цветами - черным, синим, зеленым и красным. Мало того, внизу листочка было подписано (разными цветами): ЛЕНА, ОЛЯ, ВИКА, ОКСАНА. Надо полагать, что цвет имени соответствовал цвету квадратиков... P.S. 24 число июня было закрашено ВСЕМИ ЧЕТЫРЬМЯ ЦВЕТАМИ...... |
